К. Рихтер: в Россию едешь либо потому, что любишь страну, либо за пачкой денег

Курт Кнут Рихтер — доктор физико-математических наук, профессор СПбГУ, с 2012 года заведует кафедрой экономики предприятия и предпринимательства СПбГУ. Окончил экономический факультет Ленинградского государственного университета (1968 г.) и аспирантуру в Ленинградском государственном университете (1972 г.). Работал в Европейском университете Виадрина (Франкфурт-на-Одере, Германия). С 2012 года работает в СПбГУ.

— Господин Рихтер, вы работаете в Санкт-Петербургском государственном университете уже четыре года. А как давно вы знакомы с Петербургским университетом?

— Я учился в Университете восемь лет, последние три года — в аспирантуре. Это было давно, как вы понимаете. И я очень рад, что получил такое образование, которое помогало мне всю жизнь. В Германии я смог подтвердить свою квалификацию.

Я закончил свою карьеру в Германии. Как правило, в 65–68 лет в Германии профессора уходят на пенсию, при этом статус профессора университета сохраняется. Кто-то действительно отстраняется от активной деятельности в профессии, а кто-то еще продолжает читать лекции, руководить проектами, но не занимая при этом прежнюю ставку, на которую приходит молодой специалист из другого вуза. И в этом случае уже нельзя занимать административные должности в университете. А у меня всю жизнь были научные проекты с российскими учеными — с петербургскими, с екатеринбургскими и с московскими коллегами. И со стороны нашего Университета я получил поддержку. В Петербургском университете я читаю лекции для студентов, руковожу кафедрой.

— Насколько комфортно вам работать в СПбГУ?

— Надо было сначала устроиться и принять решение о переезде. В последние годы это стало сложнее. Надо решить много формальных вопросов. Но в принципе все можно решить. Я знаю, что в России не пропадешь! Решение проблем всегда найдется.

Работается нормально. Конечно, в Германии было более понятно, были более удобные условия почти во всем. Там многое зависит от тебя, а не от начальства, как это здесь. У каждой нации свои культурные традиции, что проявляется и в организации, и в управлении, и в понимании, как управлять процессом. Я много работал в других странах — в Эфиопии, Уругвае и Венгрии — и могу сравнивать. Да, везде есть особенности, Россия сначала кажется очень сложной страной, но потом решение всегда находится.

Но вот, что касается административной нагрузки, то она такая, какую я нигде не встречал!

— Сколько лекционных курсов вы читаете?

— Сколько с меня требуют, но читаю много, трудно даже точно сказать. Читаю различные курсы — на английском и на русском языке. Даже по-немецки — например, у меня есть курс по экономике Германии.

— Господин Рихтер, в каких российских вузах, кроме Санкт-Петербургского университета, вам довелось работать в качестве преподавателя?

— Да, я читал лекции — и не только в других университетах России, в частности в Москве, но и в Белоруссии (в Минске). Много раз выступал с курсами лекций в Екатеринбурге и в Волгограде.

— Как складываются у вас отношения с коллегами?

— Очень хорошие. Очень добрые, и мы находим взаимопонимание. Я не вижу никаких проблем.

— Ваши планы в Университете ограничиваются только чтением лекций. А научными проектами вам тоже интересно заниматься?

— В научном плане у меня достаточно высокий рейтинг. Я хотел бы передать свой опыт и свои знания молодежи. Но это сложно, потому что все же экономическая наука еще не вышла на международный уровень, отсюда возникает и проблема недопонимания друг друга. Ученые России пока еще в большей мере занимаются тем, чтобы помочь экономике стать на рельсы. В развитых странах ученые занимаются в большей мере тем, чтобы организовать следующие этапы инновационного и устойчивого развития экономики и общества. Поэтому порой российские и иностранные коллеги не понимают друг друга и могут просто не считать интересным то, что другой исследует или предлагает.

— Иногда можно услышать мнение, что экономика — это не наука: она решает практические задачи, так какая же тут наука?

— Нет-нет, это наука. Но надо понимать, какие задачи стоят перед экономикой. Повторюсь еще раз — не только сиюминутные, но и перспективные. Последние 20 лет российская экономика не очень развивалась. Экономисты в ответ на сложную экономическую ситуацию в основном читали лекции и вынуждены были зарабатывать на жизнь. С улучшением в стране экономической ситуации приоритеты, к сожалению, изменились далеко не у всех. Правда, в последние годы существенно возрос интерес именно к научным исследованиям. Это стало необходимым требованием и в конкурсных процедурах для преподавателей. Однако далеко не все могут соответствовать этим новым требованиям. Сокращать разрыв — это всегда сложно, особенно когда наука так быстро развивается. Еще большая проблема — недостаточно молодежи. Бросается в глаза, что средний возраст университетских преподавателей в России значительно выше, чем в других странах. Здесь средний возраст профессоров за 60, в Германии — около 40. Вот я бываю в своем бывшем университете, там много молодых преподавателей, много молодых профессоров. Они все знают английский в совершенстве, публикуются в ведущих журналах. Здесь не все знают, как достичь этого. При всем моем уважении к старшему поколению — надо учитывать, что они все же в большей мере ориентируются на традиционные идеи и подходы, а не на будущие инновации. И это при том, что в России практически и теоретически в первую очередь стоит вопрос о том, как поднимать экономику на более современный уровень.

— Студенты не идут в науку?

— Я не могу обвинить своих студентов и сотрудников, что они ищут себе лучшие места. Я все понимаю и всегда шучу, что в Россию едешь либо потому, что любишь страну, либо за пачкой денег. Денег я тут не найду, но я люблю эту страну.

— Скажите, пожалуйста, а если бы удалось найти молодые квалифицированные кадры, какой научный проект вы хотели бы предложить и реализовать в России?

— Вот только что мы подали документы на конкурс РНФ в Москве. Проект «Теоретические основы цепей поставок». На мой взгляд, очень важный для Росси проект по логистике, включающий экологическую, социальную и другие составляющие. Но нам отказали. Пока в сфере экономики эти проекты не находят понимания в России. Я просто вижу, что эксперты не достаточно понимают нашу проблему, не достаточно ориентируются в изучении проблемы. Не знакомы с современными мировыми научными исследованиями. И это тоже свидетельствует о слишком большом разрыве в научном уровне российских и зарубежных ученых. Я в данном случае говорю об экономике.

— Ваша личная научная тема, которой вы всегда занимались?

— Еще в 1988 году я стал заниматься моделированием проблем устойчивого развития, проблемами циклической экономики.

—     Конференция, которая пройдет в 20-х числах апреля в СПбГУ — «Устойчивое развитие…», как раз по вашей теме. Вы будете принимать в ней участие?

— Я там буду говорить о том, как решать глобальные проблемы! Я много раз участвовал в этой конференции.

— Удается ли вам проводить научные семинары, круглые столы?

— Несколько лет я работаю с аспирантами.  Исследуются, например, проблемы развития в России циклической экономики, включая ремануфактуринг и возвратную логистику, связанные с возвращением части использованной продукции в производственный процесс, что снижает нагрузку на окружающую среду и потребность в первичном сырье. Россия очень богата и продолжает использовать все новое и новые ресурсы, не занимаясь переработкой использованных материалов. Это недопустимо. Игнорировать этот глобальный тренд дальше нельзя. Мы рассматриваем эти проблемы в рамках так называемой возвратной логистики.

— Насколько студенты отличаются от немецких, на ваш взгляд?

— Студенты все те же, не хуже не лучше. Студенты хорошие, но к ним в России изначально предъявляют слишком низкие требования. То, что я читал в Германии на первом курсе программ бакалавриата, порой приходится читать в СПбГУ в магистратуре. С первого курса экономические дисциплины в Германии и в других развитых странах серьезно математизированы. Современная экономическая наука и практика требуют этого на фоне все новых инноваций в сферах информатизации и с учетом все большего применения высоких технологий в обществе в целом. В Германии отчисляют много студентов с первого курса. Если человек три раза не сдал экзамен, он вообще теряет право учиться дальше по этому направлению в университетах Германии. Там очень строгие требования к студентам. Это повышает ответственность молодежи, что очень важно для их будущей карьеры. Когда я учился в Ленинградском университете, к нам тоже предъявлялись очень высокие требования. При этом математические методы были интегрированы в экономику.

— Как вы думаете, политика по привлечению иностранных специалистов — ученых и преподавателей — в СПбГУ позволит повысить качество образования?

— Понимаете, если брать ведущие университеты мира, то там половина преподавателей не являются «местными». В них работают преподаватели со всего мира, учатся иностранные студенты, потому что глобальное взаимодействие — это очень важно. В Германии у меня всегда была половина курса студентов из разных стран — от Латинской Америки до Таиланда. Это естественно. Новый университет — это университет международный. В основном в СПбГУ я пока встречал только российских студентов и китайских. Для студентов международное общение очень важно и интересно — это дает новые взгляды, контакты и развитие…

— Что бы вы пожелали студентам Петербургского университета?

— Гордиться Университетом! Даже когда я нахожусь на Западе и говорю, что я работаю в Санкт-Петербургском университете, это воспринимается с уважением.

— Правильно ли будет сказать, что получение диплома и работа в СПбГУ считаются престижными в научной среде?

— Да. Я очень благодарен Университету за полученное в его стенах образование.